Обзор "Рынок ИТ: Итоги 2006" подготовлен	При поддержке

Дмитрий Рыбаков: «Погоду» на российском ИТ-рынке делает государство

О тенденциях развития ИТ рынка в 2006 году, об особенностях и методах работы на рынке государственных структур, в интервью CNews рассказывает президент ОТР Дмитрий Рыбаков.

CNews: Какие тенденции доминировали на российском рынке ИТ в 2006 году?

Дмитрий Рыбаков: В прошлом году развивались тенденции, заложенные ранее. Государство остается основным игроком; рентабельность бизнеса, ориентированного на «железо», падает; все ИТ-игроки стремятся побыстрее развить сервисные направления своей деятельности.

По моим оценкам, динамика информатизации государства в 2006 году повысилась. Конечно, пока рано говорить о насыщении государственного сегмента ИТ-решениями: в плане развития информатизации наши власти раскачивались долго. Бум госпроектов начался только в 2004 году, а сегодня этот процесс носит необратимый характер. Поэтому большинство ИТ-компаний старается завоевать позиции в госсекторе, обеспечив себя заказами на несколько лет вперед.

К 2008 году будет реализовано очень многое, и тогда этот рынок достигнет этапа насыщения: волна новых проектов пойдет на спад, и на первый план выйдут развитие и сопровождение того, что уже было сделано.

CNews: Какова сегодня, по вашим оценкам, процентная доля государства в общем объеме ИТ-заказчиков?

Дмитрий Рыбаков: Государственные министерства и ведомства — это более 20% рынка ИТ-заказчиков. Если к их числу добавить госкомпании, а также предприятия, где государство является основным акционером, думаю, их доля окажется доминирующей. 

Так что, на мой взгляд, «погоду» на российском ИТ-рынке сегодня делает государство.

CNews: Как отразилась эта пропорция на игроках ИТ-рынка?

Дмитрий Рыбаков: Сегодня я наблюдаю парадоксальную ситуацию. Все говорят о том, что рынок госсектора непрозрачный, коррумпированный и т.д. Да, это есть. И в том же время он более открытый. Если компания действительно хочет сотрудничать с каким-либо государственным органом — она рано или поздно решит эту задачу, даже если ее интересы никто не лоббирует. Безусловно, перегибы и злоупотребления есть, но с каждым годом  их становится все меньше. По нашему опыту (а ОТР работает и на рынке частных компаний, и в госсекторе) я вижу, что часто условия участия в тендере госзаказчика более прозрачны и понятны, чем в тендере частной компании.

Многие зарубежные ИТ-компании признают, что на российский рынок можно прийти гораздо быстрее, чем на какой-либо другой: в Европе и тем более в США не осталось рынков, которые бы развивались столь же стремительно, как российский. Если представить, что появляется новый игрок — будь то отечественная или западная компания, в течение года для нее вполне реально получить первый проект. Если российская компания попытается выйти на зарубежный рынок, то вряд ли ей удастся задуманное в столь короткие сроки.

CNews: Как изменились за последний год потребности российского  госсектора в области реализации ИТ-проектов? Какие новые тренды здесь проявились?

Дмитрий Рыбаков: Потребности государства в ИТ практически не изменились. Государственным компаниям, как и годом раньше, требуется «всего и побольше». Есть ли отличия с точки зрения стоимости проектов? Я бы сказал, что госсектор в принципе не скупится. Это одна из причин, по которой многие ИТ-компании хотят сотрудничать с госструктурами.

Другой момент, который нельзя не отметить, — по мере роста количества проектов в госсекторе и заказчики, и исполнители становятся все более профессиональными. Соответственно, повышаются и уровень выполнения работ, и уровень управления проектами.

CNews: Каким критериям должна соответствовать ИТ-компания, претендующая на должность господрядчика? Насколько известно, существуют «особые методы» работы на этом рынке...

Дмитрий Рыбаков: Существует некий миф, что работа с госсектором должна строиться на этих «особых методах». Это не так. Надо просто уметь работать. Конечно, ИТ-компании нужно уметь лоббировать свои интересы — без этого нельзя существовать ни на одном рынке, ни в одной стране.

Важный фактор — осведомленность. Необходимо знать рынок, знать, какие процессы происходят у того или иного заказчика, каковы его планы, перспективные бюджеты, кто отвечает за принятие решений, какие кадровые перестановки происходят в компании. Нужно приходить на встречу вовремя и в костюме, уметь найти подходящий момент для разговора с заказчиком и т.д. Но все это — обычные составляющие любой работы с клиентом.

То, что в компаниях с частным капиталом сидят сплошь интеллигентные и образованные люди, а в министерствах — «дядьки под 60», которые ни в чем не разбираются и ничего не соображают — это еще один миф. Везде работают одни и те же люди. Периодически они «перетекают» из госсектора в частные компании, и наоборот. Сегодня все чаще заказчики в госкомпаниях отличаются лучшей осведомленностью в области ИТ, чем в частных структурах. Хотя бы потому, что госсектор внедряет большее количество высокотехнологичных проектов.

CNews: Как бы вы охарактеризовали развитие аутсорсинга в России? Похоже, надежды аналитиков на активизацию этого сектора пока не оправдываются.

Дмитрий Рыбаков: В 2000 году меня часто спрашивали, почему интерес к CRM-системам (которым аналитики предсказывали активный спрос) настолько невелик. Я отвечал тогда, что пока не пришло их время. И действительно, спустя всего четыре года как эти решения стали очень популярными.

Сегодня такая же ситуация наблюдается и в области аутсорсинга. Пока не пришел его час: ИТ-компании пока не достигли необходимого уровня зрелости для того, чтобы начинать оказывать подобные услуги в массовом порядке. А заказчики еще не очень понимают, что такое аутсорсинг. На мой взгляд, заметный рост и расцвет этого ИТ-сегмента произойдет через 2-3 года. Я думаю, что к этому времени стабилизируется рынок заказов, произойдут какие-то позитивные перемены в области образования, что приведет к тому, что в ИТ придет больше подготовленных людей.

Аутсорсинг, на мой взгляд, эффективен на сложившемся рынке труда. Когда этот рынок не «перегрет», когда на нем нет массовых миграций рабочей силы, когда зарплаты не растут на десятки процентов в год, как сейчас, — только тогда можно будет говорить о том, чтобы перекладывать на плечи профессиональных ИТ-компаний какие-то масштабные работы в области аутсорсинга.

Сегодняшняя ситуация такова, что проектов много, соответственно, каждый активный ИТ-игрок испытывает постоянную нехватку специалистов. Они, в свою очередь, активно мигрируют: из регионов — в Москву, в Москве — в компании, где больше предложат… И говорить в таких условиях о «массовом» аутсорсинге очень сложно.

В то же время в минувшем году достаточно активно развивался аутсорсинг инфраструктуры. Постепенно интерес перемещается и к аутсорсингу бизнес-приложений. Построение сложного прикладного ПО силами ИТ-компании — это, по сути, тоже аутсорсинг. Такими услугами рынок пользуются достаточно давно и активно. Пока слабо развит аутсорсинг в части сопровождения прикладного ПО.

CNews: Насколько могут быть скорректированы ИТ-стратегии отечественных банков в связи с приходом в Россию зарубежных финансовых структур?

Дмитрий Рыбаков: Западный капитал достаточно давно присутствует на отечественном рынке, и многие крупнейшие банки являются сегодня либо стопроцентными зарубежными игроками, либо банками, где присутствуют западные акционеры. Зарубежные банки, приходящие в Россию, «привязаны» к своим высоким технологиям. Соответственно, российским банковским технологиям банковским путь туда заказан. Если взглянуть на Топ-100 российских банков, то все они либо переходят, либо уже перешли на западное ПО.

Последние года два в российском банковском секторе все остается по-прежнему. Все банки хотят либо «продаться», либо выйти на IPO. При этом почему-то многие считают, что при наличии западного ПО найти стратегического инвестора проще. Основной вклад в стоимость дают совершенно другие бизнес-показатели. Кто-то из стратегических инвесторов покупает филиальную сеть, кто-то — клиентскую базу. Безусловно, оцениваются лояльность клиентов, риски по базе и т. д. ИТ в числе критериев, влияющих на стоимость банка, находятся не на первом месте. Главная задача ИТ — соответствовать бизнес-плану, который банк продает. Отсутствие такого соответствия снижает стоимость банка.

CNews: Каково соотношение интеграционных и консалтинговых проектов в вашем бизнесе? Как оно изменилось за последний год?

Дмитрий Рыбаков: Сегодня заказчики готовы платить за консалтинг, правда — немного. И здесь все зависит от репутации консультанта, от успешности его проектной практики. Зачастую роль консультанта в проекте состоит даже не в том, чтобы рассказать что-то новое, а в том, чтобы провести некую работу внутри организации по согласованию мнений, по выработке единого решения. Консультант должен уметь аргументировать свою позицию, снимать противоречия между подразделениями заказчика — с тем, чтобы потом вся организация могла сделать шаг вперед.

Изначально наш бизнес был построен таким образом, что консалтинг являлся локомотивом сложных интеграционных проектов. По мере роста их количества доля консалтинга начала уменьшаться  — в денежном выражении, не с точки зрения клиентской базы. Сегодня примерное соотношение интеграционных и консалтинговых проектов ОТР — 15 к 85%.

CNews: Насколько вам удается при проведении тендеров оставаться объективными в выборе вендоров для своих клиентов?

Дмитрий Рыбаков: ОТР, наверное, уникальная российская компания в плане своей мультивендорности. Например, у нас открыты практики абсолютно по всем основным «финансовым» ИТ-решениям. Поэтому мы не стараемся как-то мотивировать клиента на приобретение той или иной системы — нам это ни к чему. Мы честно рассказываем о плюсах и минусах решений, тем более у нас имеется большой практический опыт в работе с этими решениями. Наша ценность как раз состоит в том, что мы можем рассказать заказчику не о маркетинговой составляющей того или иного решения, а об использовании его на практике.

CNews: Какие направления вашего бизнеса росли в 2006 году наиболее динамично? Какие акценты запланированы на текущий год?

Дмитрий Рыбаков: Наиболее активно в 2006 году рос финансовый сектор. Я думаю, что текущий год пройдет «под знаком» госсектора и сектора услуг для промышленных предприятий. В 2007 году, по нашим расчетам, примерно 45% в бизнесе компании будет занимать финансовый сектор, 40% — госсектор, оставшиеся 15% — проекты в промышленности.

CNews: Какие проекты, реализованные в 2006 году, вы можете отметить в числе ключевых?

Дмитрий Рыбаков: Один из наиболее интересных и сложных проектов 2006 года — первое внедрение SAP fo Banking в России. Проект пока не завершен, его стоимость исчисляется восьмизначными цифрами. Он примечателен тем, что мы фактически выводим на российский финансовый рынок нового ИТ-игрока.

Большой плюс SAP состоит в том, что она предлагает некое интегрированное решение, в котором есть и ERP, и банковская часть, и хранилище данных, и интеграционное решение. Но есть и свои минусы. В основном, они связаны с тем, что решение до сих пор не было представлено на российском рынке в комплексной конфигурации (оно присутствовало только в части ERP и в части хранилища данных). И всем сейчас интересно, что из этого выйдет.

CNews: Спасибо.